- Михаил Геннадьевич, в России много говорили про национальную
идею. Говорили-говорили, да и перестали. А идея сама - куда делась? -
Более половины тысячелетия наша страна развивалась в рамках парадигмы
«Москва - третий Рим, а четвертому не быть!» Столицу переносили в
недостроенный и даже толком не названный Питер (который еще долго после
превращения в столицу именовали каждый во что горазд), церкви отдавали
под жилье, строили коммунизм, - но общий принцип существования
российской власти как единственного в мире носителя высшей, сакральной
истины оставался для нее незыблемым. Однако последние 20 лет правлений
сменяющих друг друга деградантов, разложение и архаизация общества
сделали столь высокую самооценку, с одной стороны, непосильной, а с
другой - слишком сильно и открыто не соответствующей состоянию России.
"Песок - неважная замена овсу", - помните у О'Генри? Кроме того,
восприятие себя как носителя некоей высшей, окончательной истины, по
крайней мере, 2000-х годов, входило в вопиющее противоречие с сутью
российской государственности. Последняя трагически выродилась, как
можно понять, в простую машинку по переработке российского народа,
воспринимающегося правящей «тусовкой» даже не как «быдло», а как некая
биомасса, в швейцарские замки, суперяхты с ПРО или, на худой конец,
скромные дворцы на Рублевке за несколько десятков миллионов долларов.
Понятно, что данная модель столь же мало приспособлена к роли носителя
высших ценностей, как и банальная скотобойня. - Зато стабильно... -
Но в рамках такой модели неизбежный при высокой самооценке власти
конфликт или хотя бы противостояние с другими «центрами силы» крайне
опасны для нее. Ведь, как можно понять, критически значимая часть
активов правящей «тусовки», которой она не может пожертвовать ни при
каких обстоятельствах, находилась и находится именно в юрисдикции
стратегических конкурентов нашей страны. Возникающее противоречие
привычного самоощущения правящей бюрократии и реальности требовало
разрешения, - и сменяющиеся реформаторы, естественно, искали выход не в
своем приспособлении к интересам управляемого ими общества, но в
изменении идеологического оформления своей власти. - Ну да, возвращение в мировую цивилизацию и т.п.
-
Первоначальная идея «возвращения в мировую цивилизацию» довольно быстро
«разбилась о быт». С одной стороны, оказалось, что никакого единого
«мирового сообщества» нет, а острота внутренней конкуренции сплошь и
рядом вынуждает его членов нарушать, казалось бы, незыблемые для
стороннего наблюдателя «правила честной игры». С другой стороны,
деградация нашей страны в результате последовательных реформ очень
быстро вывела Россию из категории развитых стран, отбросив ее в «третий
мир». Именно ощущение этого и вызвало отчаянные поиски «национальной
идеи» при Ельцине, увенчавшиеся, впрочем, банальным толстым отчетом с
бессмертными словами «в поисках национальной идеи мы прочитали много
газет». - Ну, Ельцин умер, пришла эпоха Путина, теперь вот Медведев, а национальная идея как?
-
Прилив искреннего патриотизма и ощущение бодрого противостояния «с
враждебным капиталистическим окружением», характерное для начала
путинского периода, не могло продержаться долго. Причины просты:
отсутствие сакральной истины, ради которой имеет смысл идти на такое
противостояние, и вульгарная зависимость от развитых стран, в которых
новое поколение олигархов хранит награбленные (или честно заработанные,
как многие все еще искренне полагают) ими сокровища. Попытка превратить
в национальную идеологию гламур провалилась в силу безысходной бедности
основной части населения страны. Эффектным завершением этого тренда
стало бегство Чичваркина, когда-то проводившего на Лондонском
экономическом форуме круглый стол под названием «Роскошь как
национальная идея России». - Песок - неважная замена овсу, а Чичваркин - иеромонаху Филофею.
-
Как обычно, идеологическое спасение пришло с Запада, причем из самой
неожиданной его части - от фондовых аналитиков, пустивших в обращение
аббревиатуру BRIC: Бразилия, Россия, Индия и Китай. Объединение этих
стран было совершенно формальным, и авторы аббревиатуры не скрывали
этого, - но в ходе ее массового повседневного использования
искусственность этого понятия была забыта. Для российской клептократии
появление этой аббревиатуры оказалось большой лестью: в самом деле,
разлагающаяся (усилиями этой клептократии) и проедающая (а больше
разворовывающая) нефтедоллары страна оказалась «в одной компании» с
энергично развивающимися и модернизирующимися густонаселенными
странами. Идея «Россия как часть BRIC» замечательно продолжила и
дополнила идеологему «поднимания с колен» (которая была правильной, -
просто ее апологеты тактично умалчивали о том, в какую же именно позу в
итоге «подняли» нашу страну). Она оказалась удачным оправданием
безысходно сырьевой и, по сути дела, колониальной модели интеграции
России в мировую экономику и дало прекрасное объяснение массовых
нарушений гражданских прав и в целом вопиющей неэффективности
общественного устройства - мы, мол, просто еще «недостаточно развиты».
Наконец, она приятно тешила самолюбие правящей «тусовки»: потому что мы
все еще «тоже большие» (хотя уже давно не занимаем одну шестую часть
мира, как заявил президент в своем обращении в День знаний) и
демонстрируем (разумеется, до кризиса) «тоже высокие» темпы
экономического роста. - Ну так тогда как в культовом кино, "будем радоваться, не надо напрягаться"?
-
Проблема в том, что сегодня и эта идеологема рушится, ибо
неэффективность правящей бюрократии выбрасывает Россию даже из рядов
BRIC. В самом деле: по уровню инфляции (июнь этого года к июню прошлого
года) к российским 11,9% относительно близка только Индия - в ней
инфляция составила 9,3%. Однако ВВП Индии в I квартале 2009 года
увеличился на 4,1% - а ВВП России в то же время упал на 9,8%. Инфляция
в Бразилии была значительно ниже российской - 4.8%, а в Китае и вовсе
наблюдалась дефляция в 1,7%. Экономический спад в Бразилии также не
идет ни в какое сравнение с российским (в I квартале ВВП уменьшился на
1.6%), а ВВП Китая в первом полугодии и вовсе вырос, причем на 7,1%.
Таким образом, идеологема «Россия как член BRIC» не выдержала испытания
кризисом. - Опять, значится, без идеи остались?
-
Вот так вот... Между тем жить без идеи нельзя: человек так устроен, что
«деидеологизация» неминуемо оборачивается его «дегуманизацией», проще
говоря - превращением в животное, которое часто (как мы видим на
примере потомственных наркоманов развитых стран) неспособно даже к
самовоспроизводству. Идеологический потенциал правящей «тусовки»,
похоже, исчерпан так же, как ее моральный потенциал. Напряженный
интеллектуальный онанизм официальных пропагандистов последних лет дает
такие нелепые (а иногда и страшные) результаты, что президент вынужден
был наглядно и откровенно обратиться за идеологической поддержкой к
оппозиции, в том числе той ее части, которую его ближайшие сотрудники
считают «непримиримой», «враждебной» и «деструктивной». Однако
понятно, что, если это заигрывание не останется случайным жестом
(наподобие потрепывания по попке проходящей мимо босса секретарши),
президенту придется начать на деле реализовывать интересы народа
России, - а в современных условиях это означает объявление беспощадной
войны правящему классу, к которому он принадлежит и сам. - Опять революционер на троне? Не похож, если честно... -
Не стоит требовать от людей слишком многого, но народ неминуемо вернет
себе свое государство - в результате если не прозрения и нравственного
перерождения отдельных руководителей, то системного кризиса и новой
трагической реструктуризации нашей государственности. И в ходе этого
народ сложит, а интеллигенция выразит новую идеологию и новую
идеологему, основанную на простом здравом смысле. Ведь народ России уже
давно синтезировал социальную, патриотическую и либеральную идеологию в
единое, целостное мировоззрение, - а титанические усилия правящей
бюрократии, действующей по принципу «разделяй и властвуй» и не
позволяющей политического проявления этого народного синтеза, не могут
быть успешными бесконечно долго.
|