– Не только мой, вся отрасль. Какое-то время вокруг всех таможен были
свои брокеры, которые занимались поставкой телефонов, весь рынок покупал
телефоны у них, а потом, насколько они рассказывали, сотрудники
подразделения К решили не крышевать весь рынок, а полностью взять его
под контроль, и со всего импорта, поступающего в Россию, иметь мзду.
Таких попыток было несколько с 2005 по 2007 год, и они под контроль этот
рынок не взяли. Закончилось все ограблением и разорением крупнейших
компаний. Порядка семи или восьми крупных компаний разорились, не отдав
российским банкам порядка четверти миллиардов долларов, часть из которых
– государственные деньги.
– Вы в обращении к Медведеву
перечислили ряд обвинений очень тезисно, непосвященные люди об этих
историях ничего не знают. Вы начинаете со смерти главы Motorola в России
Андрея Козлова, "получившего сердечный приступ после допросов и
запугиваний". Когда это случилось, почему его допрашивали и запугивали?–
Весной 2006 года его и его подчиненных, сотрудников "Евросети" много
раз допрашивал и пугал следователь транспортной прокуратуры Латыш,
которым манипулировало подразделение К. Была отобрана абсолютно "белая"
партия телефонов, которую "Евросеть" везла сама по контракту, все
документы были на месте, а налоги были даже переплачены из-за того, что
на таможне была цена старая. Какие-то документы запоздали, но они нужны
были для розничной торговли, а не для таможни. Мотороловские юристы
долго работали, и это дало временной лаг, чтобы усилить давление на них
же. Было заведено дело, которое потом аккуратно спрятали, по 210 статье
"Преступное сообщество", и абсолютно чистого человека, который всю жизнь
страшился коррупции и всего российского произвола, как огня (он
специально пошел работать в большую американскую корпорацию, чтобы не
касаться этой части российской жизни), начали прессовать, чтобы они во
всем обвинили "Евросеть". Телефоны начали продаваться на рынке, первую
партию на миллион они продали. Сделали вид, что уничтожили, даже
показали по телевизору. А потом другое следствие отловило эти телефоны, и
даже некоторые сотрудники получили штрафы. У меня на руках есть
приговор некоему Князеву. Я это говорю достаточно быстро, чтобы не
потерять суть. А если будет суд о клевете или потребуются документы, за
все, что я сказал, я отвечаю. Если суд будет в Англии, то первыми эти
документы увидит английский суд.
– Второе обвинение – это
смерть мамы вашей помощницы Натальи Иконниковой, "давление на которую
осуществлялось фашистскими методами". Что произошло? – У
меня остались вещи, которые надо было перевезти, какие-то денежные
средства остались в России. Моя помощница мне помогала в бытовом смысле.
Чтобы она больше не помогала, у нее сделали обыск, отобрали мои деньги,
около миллиона рублей, потом пришли к ней домой ночью. У нее отец умер
около 15 лет назад, а мать была очень больна. И матери они говорили: "Мы
твою сучку посадим на четыре года за хранение боеприпасов". Дело в том,
что с 70-х годов от отца остались старые охотничьи патроны, которые
нашли на антресолях. Завели дело по этим патронам за хранение
боеприпасов. Допрос длился 10 часов 40 минут, на следующий день был
опять допрос полный день, а вечером опять обыск. Это было ровно год
назад: сердечный приступ, и всё…
– Вы пишете о разгроме
квартиры ваших близких друзей, у которых хранились ваши вещи. Во время
обыска разгромили? – Нет, когда друзья были у нас. Они
нам перевозили вещи: мы же не собрались уезжать на постоянное место
жительства, остались спортивные вещи, драгоценности моей мамы, часы
дорогие. Они знали, что никого нет, так как телефон прослушивался, и
полностью разгромили квартиру, вынесли все, что было, детские вещи
разламывали, окурки тушили. Цинично разгромили квартиру.
–
Вы уверены, что это были не простые грабители? – Конечно. Смотрите, в декабре через крышу залезли к помощнице Тимура
Артемьева, украли ноутбук, где была информация по его личным счетам
после сделки. Тогда же в декабре сотрудник подразделения К Пименов
сказал моей жене: мы доберемся до ваших счетов, мы знаем, что у вас
деньги на Кипре, вы все равно все потеряете. И в этот же месяц была
ограблена помощница. В январе была разгромлена эта квартира. В апреле у
Марата Файзулина был украден ноутбук, хотя деньги и дорогой фотоаппарат,
рядом лежащий, не взяли. Генерал Мачабели написал рапорт, что я буду
скрывать деньги от налогообложения. Они никак не думали, что мы будем
платить налоги со сделки, которые должны были заплатить в России, так
как были налоговыми резидентами. Мы реально очень долго боялись
открывать счета, очень осторожничали и дотянули до последнего дня, и в
последний день сдавали налоговую декларацию. На помощницу напали в
Москве средь бела дня, вырвали сумку, единственный раз за всю ее жизнь,
это достаточно крепкая девушка. Потом куда-то сумку подкинули, чтобы
просто получить эту налоговую декларацию, чтобы эти цифры видеть. Это
может быть совпадением?
Потом, чтобы продлить дело, прессовали
Рогова. Они вместе с женой включили газ, потому что он не смог предать
друзей, не смог их оклеветать и решил покончить с собой. Их юрист понял,
что что-то неладное, спасли человека, в больнице лежал, чуть на тот
свет не отправился. Несколько раз было, когда допрашиваемые сотрудники
"Евросети" по этому делу говорили одно, а им на подпись давали другое.
Офицер Грязнов прессовал нашу няню, пугал ее, отобрал карточки моей
жены, отобрал музыкальную карту, 6 тысяч фунтов просто отобрали, в
аэропорту сняли ее с рейса, продержали 3 часа, чтобы она к нам не
полетела, нам не помогала.
– И Борис Левин находится под
стражей…–
Борис Левин и
еще несколько человек находятся под стражей. Заключил сделку с
правосудием Катергин, его обещали на прошлый новый год выпустить, он
оклеветал своих друзей, а его не выпустили. Ему сказали: нам нужны на
Чичваркина показания, пиши. Он отказался. "Ну тогда мы тебя сгноим в
тюрьме". Он отказался от своих слов. У меня есть бумага, где он пишет: я
сделку расторгаю, полностью от своих показаний отказываюсь, потому что
они были под давлением. Ермилова, на которого вообще нет ничего, лично
Освальдо прессовал в камере, говорил, что мы твою дочь выгоним из
института, мы испортим жизнь семье, ты будешь гнить здесь, ты уже их не
увидишь, мы твою квартиру продадим и так далее.
Чтобы
расплатиться с Власкиным за клевету, была отобрана машина без суда и
следствия у нынешней владелицы, у которой все документы нормальные,
которая на ней в Германию ездила несколько раз, была отобрана и отдана
Власкину. Это абсолютнейший бандитизм. Тогда же подвергся запугиванию
журналист Максим Котин, они требовали черновики книги, где я якобы
говорил какие-то неправильные вещи про сотрудников подразделения К,
четыре часа его допрашивали. Дважды допрашивали Катерину Карычеву,
которая написала, что Власкин – вор и бандит. Допрашивали главного
редактора "Времени новостей" Гуревича, чтобы только заткнуть "Времени
новостей" рот, и, в общем-то, это практически удалось. Это все было
прошлой весной.
– Все же у вас были высокопоставленные
защитники, в деле с Motorola вам удалось отбиться с помощью Германа
Грефа. Почему же они теперь совершенно не боятся на вас нападать?–
Там включился Госдеп, насколько я понимаю, и высшее руководство страны.
Я свечку не держал, но по слухам вопрос решался лично Путиным. По
слухам, у меня нет доказательств.
– Выходит, они его не
боятся больше? – Пименов, сотрудник подразделения К,
который говорил, что мне нужно не носить цветную одежду и состричь
косичку, потому что иначе я подвергнусь специальному насилию в Бутырке,
сказал, что этот вопрос могут решить два человека в стране, до которых
вы не доберетесь. Видимо, глава государства не входил в этот список из
двух людей.
– Сейчас некоторые ваши недоброжелатели
говорят, что вы сами помогали создавать тот режим, который на вас
обрушился, и ссылаются на старый ролик, где вы агитируете за Медведева.
Вы понимаете, что управление К не в безвоздушном пространстве висит, не с
Марса прилетело, что это часть системы, и система – это путинская
вертикаль власти? – Перед выборами, в конце 2007 –
начале 2008 года нам обещали принципиально другую страну и серьезные
демократические изменения. Я под речью Медведева на Красноярском
экономическом форуме и сейчас готов подписаться. К огромному сожалению,
по причинам, о которых мы через какое-то время сможем более свободно и
более осмысленно говорить, не произошло того, что было тогда обещано. Но
я с чистым сердцем и сейчас готов сказать, что та программа была
правильная и необходимая. Я слышал, что в основу этой программы легли
тезисы ректора Российской экономической школы Гуриева, и его позиция мне
очень импонирует. Я подумал, что если такой человек будет в команде, и
он будет услышан, вещи, которые будут предлагаться, пусть не быстро, но
все-таки внедрятся, пусть не революционная, но либерализация будет. Я
был готов за это голосовать и готов был призывать других. Потому что был
такой жирный нефтяной год, можно было ослабить налоговое бремя и дать
больше бизнесу возможностей, не нужно было жестких фискальных мер.
Честно говоря, на это надеялся.
– А что вы думаете о деле Ходорковского? Вы видите аналогии с
вашей историей? – Тот актив, который у меня есть, – это
не кооператив "Калитка", где надо брать деньги за вход, и это не труба.
Это то, что невозможно без постоянной работы, это не скважина. Если ее
отобрать, не умея управлять, эта вещь не может ничего принести
владельцу, в отличие от трубы. Вот это огромное различие. Я не
приватизировал "Евросеть", этой компании не было при СССР. А в остальном
дела очень похожи. Я думаю, что изначально преследователи мои были
гораздо меньше уровнем, чем у Ходорковского. А потом, мне кажется,
включились те силы, которые хотят, чтобы был Агрогулаг с военным
коммунизмом, а не современная Россия.
– Некоторые
конспирологи думают, что ваше обращение к Медведеву связано с
возвращением в Россию Гуцериева. Это так? Что вы думаете о его истории?–
Если бы у меня была возможность потратить миллиард собственных денег на
Олимпиаду в Сочи, или на мост на остров Русский, или какой-нибудь
курорт в городе Прохладный Мурманской области, то, наверное, я бы
рассматривал подобный вариант. Но так как у меня денег в масштабах
государственных строек нет (они у меня есть на мою бытовую жизнь и на
маленький бизнес), то я не могу предложить то, что может предложить
Гуцериев и то, что может предложить Тельман Исмаилов. Поэтому,
естественно, я этого не рассматриваю.
– А вы считаете
себя частью лондонской политической эмиграции – Березовский, Дубов,
Закаев, люди ЮКОСа, или вы отдельно?– Знаете, я не
думаю, что люди, которые здесь находятся, как-то связаны между собой. Я
такой же эмигрант, как 400 тысяч проживающих в Лондоне. Процент людей,
которых действительно преследуют, как меня, не настолько большой.
Зачастую люди едут от ощущения несвободы и от страха за своих детей. В
основном, от страха за здоровье и жизнь детей. Едут от пьяных ментов,
которые сбивают на переходах и остановках, от педофилов и агентов
наркомафии, от неработающих властей, от совка, от реставрирующегося
самого поганого совка конца 70-х – начала 80-х годов. Плюс еще со
страшенным бандитизмом, потому что в том совке школы не закрывались, и
двадцати тысяч охранников, не производящих никакого продукта, не было.
–
Вы можете говорить о том, в каком состоянии дело о вашей экстрадиции,
или адвокаты запрещают это обсуждать?– Запретить мне
никто ничего не может. Они настоятельно не рекомендуют комментировать
какие-либо действия британских властей. Я с ними в этом полностью
соглашаюсь. Если есть что сказать по этому вопросу, открывать рот надо в
суде, а также при общении с представителями британских властей.
–
Есть такие русские люди – энергичные, любящие риск, которые не могут
жить за границей, говорят, что скучно, нет адреналина. Вы уже больше
года в Лондоне, как вам живется в Англии?– У меня есть
несколько подрядчиков и субподрядчиков, которые выполняют определенные
работы, дорожки делают, цветочки сажают. И я в этих приятных бытовых
хлопотах. Каждое общение требует времени, мэйлов, писем, обсуждений
счетов, и в этих бытовых хлопотах прошли полтора года вполне счастливо.
Если бы в тюрьме не находились люди, я думаю, что я вообще на территорию
России не транслировал бы ничего.
– А как вы думаете,
можно ли сделать Россию страной, где не страшно жить? Вот Саакашвили
умудрился провести реформу полиции так, что вроде бы коррупция исчезла
полностью. Уволил тех, кто служил в советской милиции, и набрал молодых
людей. Возможно такое в России?– Да, конечно. То, что
сделали Саакашвили и его команда (я думаю, то, что касается
экономической части, сделано Кахой Бендукидзе) в принципе замечательно.
Мне бы хотелось видеть Россию такой. И скажем, некоторые черты Арабских
Эмиратов я бы привнес. Все-таки много российских людей либерализм
воспринимают как хаос и вседозволенность, поэтому нужна определенная
вертикаль закона, во главе которой, грубо говоря, царь, и за царем тоже
закон. Личность, которая транслирует основную генеральную мысль,
основное видение, и полное торжество закона и равные права. Подумать
только, ведь в Эмиратах есть православная церковь. Пока нельзя звонить в
колокола, но, я думаю, рано или поздно можно будет. И принцип
меритократии работает и там, и там. Грузия не может себе позволить налог
с продаж, в Эмиратах 4% налог с продаж, в Грузии, по-моему, 15% НДС.
–
Так что образец – Грузия и Эмираты?– Да, образец – это
Грузия и Эмираты. Можно взять лучшее отсюда, лучшее оттуда. Может быть,
еще торговое законодательство Гонконга. В России это можно сделать. 85%
людей воруют, потому что все воруют. 10% будут воровать всегда, что бы
ни происходило. 5% людей не будут этого делать никогда, они сейчас
страдают. А остальные встроятся в ту систему, которая будет, достаточно
быстро. Будут честно жить, не воровать и трудиться. Но это должно быть с
головы, как у рыбы. Причем голова – это не кто-то конкретное, это
группа людей, которые работают сплоченно в команде, которые не верят в
мотивацию, не верят в русских людей, не верят, что русских можно
замотивировать. Верят, что можно только надавить, наказать и запугать.
На страхе держится, к сожалению, нынешняя Россия. Но страх работает
только на сытый желудок. Когда и страх, и голодный желудок, то и самая
добрая собака, когда ее прижмут в угол, начнет кусаться.
