Абсолютное большинство крупных российских бизнесменов получило свои активы по сомнительным схемам на залоговых аукционах, путем захватов и корпоративных войн. Власть это знает и помнит, но тотальный отъем собственности считает опасным – а может, и невыгодным. И требует взамен от олигархов участия в различных социальных проектах.

Известный проект бизнес-школы в Сколково и менее известные многочисленные спонсорские стройки местного масштаба, содержание спортивных клубов и покупка произведений искусства в казну, - все это дополнительные «оброки» для бизнеса. А после мартовских терактов президент России Дмитрий Медведев призвал олигархов улучшить социально-экономическую обстановку на Северном Кавказе.

В Северный Кавказ, кроме владельца ликвидированного Черкизовского рынка Тельмана Исмаилова, вернувшегося из Турции с «почетным правом и обязанностью» помочь Чечне, желающих инвестировать немного. У олигархов хватает обязательств, взятых еще до кризиса. Роман Абрамович отдал крупный земельный участок под бизнес-школу Сколково, помогал Чукотке и футбольному клубу ЦСКА. Виктор Вексельберг, подарив России яйца Фаберже, вложился в проект комплексной застройки в Екатеринбурге, порядок компенсаций на инженерную инфраструктуру которого государство до сих пор не определило (речь идет о миллиардах рублей). Олег Дерипаска обязался построить к олимпиаде в Сочи 300 тыс. кв. м коммерческой недвижимости, возврат от инвестиций в которую уже сейчас вызывает скепсис у экспертов.

Список можно продолжать. Кроме того, все крупные корпорации тратят миллионы долларов на добровольное медицинское страхование, оплату питания и проезда, компенсацию обучения и повышение квалификации, масштабные корпоративные мероприятия, реже на добровольное пенсионное страхование и прочие «соцпакеты» для своих работников.

Такой размен права собственности на соцобязательства, даже повышенные, крайне непрозрачен, зато – это еще один способ для власти контролировать олигархов. И сам «бартер» рождает вопросы. Первый: насколько эти «социальные обязательства» действительно помощь, а не очередная схема освоения денег налогоплательщиков в собственных интересах. Второй: действительно ли эти «социальные проекты» социальные?

В Британии в 1997 году владельцы приватизированных в 80-е годы предприятий заплатили 23% налога на разницу в стоимости компаний. Деньги пошли на создание рабочих мест. Такой способ перераспределения капитала не только создает новые рабочие места в экономике, но и учитывает интересы действительно нуждающихся людей, в отличие от бизнес-школ, дорогих гостиниц и других национальных «строек века», конечными пользователями которых становится только обеспеченное население страны.

Олимпийский инвестор

Тельман Исмаилов рискнул вернуться в Россию после того, как был ликвидирован основанный им Черкизовский рынок в Москве. Напомним, премьер-министр Владимир Путин год назад лично дал команду закрыть самый большой рынок страны, где по его словам, находилось контрабандного товара более чем на $2 млрд. Кроме того, раздражение властей вызвало то обстоятельство, что Исмаилов построил в Турции пятизвездочный отель «Мардан» за $1 млрд.

Уроженцу Баку Исмаилову по возвращении было предложено создать около 4000 номеров в Сочи или около 10% необходимого гостиничного фонда. Это может стоить до $500 млн, возврат которых неочевиден.

Дело в том, что отели не укладываются в тот тип индустрии гостеприимства в Сочи, который сложился там в последние десятилетия. Существующий номерной фонд только на 11% представляют собой гостиницы (по данным Jones Lang LaSalle), и, главным образом, сформирован за счет пансионатов, санаториев и частного сектора (около половины отдыхающих размещается именно в частном секторе). А подавляющее большинство крупных отелей в центре Сочи в течение года загружено максимум на 50% (по данным Colliers International). Резко выросшая стоимость земельных участков и себестоимость строительства ставит под сомнение доходность отельного бизнеса. Кроме того, в Сочи курортный сезон короче, чем в Турции или на Средиземноморском побережье.

Кроме гостиниц, несколько ранее, Тельману Исмаилову пришлось пообещать президенту Чечни Рамазану Кадырову вложиться в чеченскую экономику. А сын Исмаилова уже назначен вице-президентом грозненского футбольного клуба «Терек».

Олигархи и Кавказ

Инвестировать в Кавказ власть призывает бизнес постоянно. До мартовского обращения президента Медведева это делал президент Владимир Путин. Но пока страх предпринимателей перед экстремизмом, бандитским подпольем и местной коррупцией в регионе сильнее страха перед Кремлем. Поэтому вкладываться здесь решаются только под нажимом и бременем родственно-клановых связей.

В целом частные инвестиции в Северный Кавказ единичны, а их объемы никак не приближаются к 500 млрд руб., запланированным еще в 2006 году бывшим полпредом в Южном федеральном округе Дмитрием Козаком на пятилетку. Новый полдпред вновь образованного округа Александр Хлопонин пока говорит только о 129 млрд руб.

Уроженец Северной Осетии, президент госкорпорации «Олимпстрой» и бывший совладелец пивной фабрики «Балтика» Таймураз Боллоев недавно похвастался, что построил в республике гостиницу и создал торговую сеть БТК (сколько Таймураз Боллоев потратил на это денег, он не сообщает).

Сулейман Керимов в 2007 году прописался в дагестанском Дербенте и платит здесь подоходный налог, который в первый год составил 2,5 млрд руб., или треть от собственных доходов республики.

Владелец Alliance Oil чеченец Муса Бажаев в 2006 году пообещал президенту Владимиру Путину вложить в восстановление Чечни $50 млн. Бизнесмен выделил в прошлом году $15 млн на строительство республиканской клинической больницы в Грозном и Ачхой-Мартановской районной больницы.

Малик Сайдуллаев, глава концерна «Милан» и создатель «Русского лото», намерен вложиться в туристический и развлекательный бизнес в Чечне. Но Сайдуллаеву будет непросто ладить с Кадыровым: в 2004-м году он был отстранен от участия в предвыборной гонке на пост президента Чечни.

Бывший сенатор от Чечни Умар Джабраилов, владелец группы Plaza (гостиницы, нефть, реклама) по просьбе Рамзана Кадырова профинансировал строительство роддома стоимостью несколько миллионов долларов в райцентре Курчалой, давал деньги и на другие социальные программы.

Но много и тех, кто не спешит сюда вкладываться. Так, бывший хозяин золотодобывающего предприятия «Полюс» Хазрет Совмен продал «Норникелю» этот актив. Он входил в пятерку наиболее богатых людей Северного Кавказа с состоянием в 11 млрд рублей, с 2002 по 2007 год был президентом Адыгеи. Но помогать республике не стал.

Частная нефтяная компания «Лукойл» несколько лет собирается построить комплекс по переработке газа Северного Каспия в Буденновске, стоимостью112 млрд руб. Но в обмен просит налоговые льготы на добычу каспийского газа.

Чеченец Руслан Байсаров (состояние около $200 млн, до недавнего времени владелец 23,5% Sibir Energy) в 2004 году вместе с Умаром Джабраиловым, по данным «Комсомольской правды», подарили Рамзану Кадырову автомобиль Ferrari Testarossa стоимостью в 450 000 евро. Сведений об инвестициях Руслана Байсарова в Чечню - нет.

Меж тем, например, Чечня после двух войн, восстановленная из руин на федеральные деньги, тихой гаванью для частных инвесторов так и не стала, несмотря на все усилия Рамзана Кадырова. За четыре года, с 2002 по 2006-й, Москва выделила из федерального бюджета 30,6 млрд руб. В 2008-2011 гг. эта сумма будет в четыре раза больше – 120,6 млрд руб. Если запланированное будет сделано, то чеченские предприниматели, до сих пор больше развивавшие свой бизнес в Москве, возможно, начнут работать и на своей малой родине. А пока есть едва ли не единственный подписанный крупный контракт – на 2,5 млрд руб. с южнокорейской компанией на строительство завода по производству кирпича.

«Принудительные инвестиции в Северный Кавказ – это суровая реальность, по – другому, вне режима ручного управления, туда никто вкладываться не будет, но это гораздо более гуманный оброк на предпринимателей, чем британский Windfall Tax», - считает партнер коллегии адвокатов «ФБК Право» Александр Сотов.

Юкос и социальная ответственность

Статистика говорит, что самый лучший стимул для российских олигархов - страх: социальные инвестиции в России удвоились после дела Юкоса, открытого в 2003 году. По данным РСПП, к 2005 году эти вложения составили около 150 млрд руб.

Основные акционеры Юкоса Михаил Ходорковский и Платон Лебедев приговорены к 8 годам лишения свободы. Им предъявлены обвинения по следующим статьям УК: 160 УК («Присвоение или растрата»),165 («Причинение крупного имущественного ущерба собственникам без признаков хищения»), 199 УК (организация уклонения от уплаты налогов с организаций в особо крупном размере в форме оплаты неденежными средствами, 198 УК (уклонение от уплаты налогов в качестве физических лиц).

В 2005 году 10 самых могущественных предпринимателей – Александр Абрамов (Евраз Групп), Роман Абрамович (Евраз Групп), Петр Авен (Альфа Групп), Вагит Алекперов (Лукойл), Владимир Богданов (Сургутнефтегаз), Виктор Вексельберг (Ренова), Олег Дерипаска (Базэл), Владимир Евтушенков (АФК Система), Владимир Лисин (НМЛК) и Владимир Потанин (Норильский Никель) учредили «Фонд поддержки олимпийцев России». Спортсмены получают гранты за высшие достижения по итогам года, или по итогам квартала, как в «Программе «Ванкувер-2010». Всего за пять лет фонд выплатил около 4 млрд руб. (или примерно $133 млн). Но если гранты олимпийцев в 2005 году составили $14 млн, в 2006 г – уже $39 млн., то по итогам 2007 года итоговая сумма упала вдвое в рублевом выражении – а в долларах примерно до $25 млн. Сами гранты стали более адресными, а олигархи – более прижимистыми: эффект дела Юкоса, видимо, утрачивал свое травматическое действие.

Олигархи и бизнес-школа «Сколково»

Как крупный бизнес «социально» инвестирует, можно увидеть на примере коллективного олигархического проекта – создания «Московской школы управления Сколково». Это история, грозящая разрушить светлый образ незаинтересованной помощи.

За строительство «русского Гарварда» в 2006 году взялись девять корпоративных и девять частных спонсоров во главе с президентом «Тройки Диалог» Рубеном Варданяном. Частные лица внесли в проект по $10 млн. Но самым щедрым оказался Роман Абрамович, внесший в капитал бизнес-школы 25,6 га дорогой рублевской земли бывшего совхоза Матвеевский, которая стоила в 2007 году на стадии проектных работ $52 млн.

Кстати, Абрамович, выгодно продав Сибнефть за $13,4 млрд, вынужден был потратиться и на Чукотку. Его помощь региону измеряется всего несколькими сотнями миллионов долларов.

Проект в Сколково получил статус национального. Три года назад инвестиции в строительство здания площадью в 52 258 кв. м оценивались в $200 млн.

В конце октября 2008 года «Сколково» получила кредит на $245 млн в Сбербанке сроком на 10 лет на окончание строительства школы. Стоимость строительства выросла до $500 млн, говорил Рубен Варданян газете «Коммерсант». Почему накануне кризиса, когда подрядчик мог строить намного дешевле, проект, готовый почти на 70%, дорожает больше чем вдвое, осталось загадкой. На этот вопрос Рубен Варданян отказался отвечать. В Сколково уверяют, что деньги взяты не на стройку, а «на развитие», не раскрывая, впрочем, каких либо его деталей.

Собственно, экономику проекта никто тщательно не считал. Еще два года назад, когда ваш корреспондент задавал вопрос о сроках окупаемости бизнес-школы Сколково управляющему директору МШУС Эмилю Пирумову, тот ответил, что учредителей партнерства это не интересуют, поскольку это не девелоперский проект, а, скорее, благотворительный. Но согласно бизнес-плану, выход на самофинансирование ожидается после 2015 года, т.е. через шесть лет после окончания строительства здания и перехода на весь комплекс программ обучения.

Если еще учесть, что слушатели МШУС в нынешнем году – это 100 человек при проектной мощности, по разным данным, от двух до девяти тысяч человек, то возникает вопрос уже не о возврате инвестиций, а о возврате кредита Сбербанку. На настоящий момент источников кэш-фло школа не дает. Годовой доход от самой массовой программы Executive Education получается $5 млн при ее стоимости в $50 000. Если, конечно, при этом не учитывать хозяйственные расходы, зарплату преподавателям, налоги и пр. Это значит, что кредит либо не будет возвращен (и тогда проекту будет нанесен огромный репутационный ущерб, а возмещать деньги придется налогоплательщикам), либо заемные средства Сберу придется отдавать господам Варданяну и Михельсону, которые лично поручились по кредиту.

Олигархи и спорт

Спонсорство спорта, в особенности заведомо убыточного, - также один из видов социального налога, который платит крупный бизнес. Если посмотреть на ситуацию в самом популярном виде спорта – футболе, то можно заметить, что самые профессиональные футбольные клубы России спонсируют российские нефтевладельцы.

Лукойл – генеральный спонсор «Спартака» (данные о спонсорской помощи не раскрываются). «Сибнефть» Романа Абрамовича в 2004-2006 гг. была генеральным спонсором футбольного клуба ЦСКА. Армейцы получили от нефтяной компании $54 млн. В 2010 году генспонсором ЦСКА стала «Башнефть», принадлежащая АФК «Система» Владимира Евтушенко. До сих пор у Башнефти не было столь крупных проектов в спорте. Сумма, которую фактически пожертвует «Башнефть», не раскрывается. «Сколько мы потратим на спонсорство, будет известно в конце года, но сумма устраивает обе стороны», - комментирует ситуацию руководитель службы корпоративных коммуникаций «Башнефти» Натэлла Свиридова.

Власти помогли АФК Система в прошлом году купить крупнейшую региональную нефтяную компанию, контролируемую ранее семьей президента Башкирии Муртазой Рахимовым. Государственный банк ВТБ в кризис (!) выдал кредит в $2 млрд на покупку акций башкирского ТЭКа и забрал 71,7% акций убыточной девелоперской компании «Система-Галс». Этот пакет дочерней компании АФК Система обеспечивал прежние кредиты в ВТБ. После такой весьма выгодной сделки для Евтушенко и поражения нашей сборной на Олимпиаде в Ванкувере пришло время отдавать долги государству. И АФК «Система» приняла решение о помощи ЦСКА.

Как иностранные олигархи воздают Родине

В новейшей истории на Западе сверхбогачам государство обычно предлагает напрямую заплатить за свое экономическое могущество высокие налоги.

В Великобритании 33 компании, получившие крупную выгоду от приватизации в 80-е годы прошлого века, проведенной правительством Маргарэт Тэтчер, уплатили тот самый Windfall Tax. Этот единовременный налог на успех (Windfall Tax - «ветром надуло», буквальный перевод названия налога) лейбористы ввели спустя 14 лет после приватизации компаний железной дороги, энергетики и коммунальных служб, которые резко подняли цены на свои услуги. Налог в 23% брался с разницы цены стоимости компании, уплаченной сразу после приватизации, и спустя четыре года. Формула оценки стоимости компании определялась так: средняя чистая прибыль за четыре года после приватизации умножали на средний коэффициент отношения цены акции к доходу на акцию (price/earnings, почти всегда за основу бралась цифра 9).

В совокупности британская казна получила £5,2 млрд Windfall Tax для создания новых рабочих мест для молодежи. Среди компаний, которые заплатили налог с «надутых ветром» денег, - BAA (British Airports Authority), British Gas, British Telecom, British Energy, Centrica, National Power, PowerGen, ряд региональных электросетей и компаний водоснабжения. British Gas plc, например, заплатила £514 млн налога.

В декабре 1986 года британский аналог нашего Газпрома British Gas был демонополизирован и приватизирован. В результате образовались Centrica plc (снабжение домашних хозяйств) и BG plc (разработка, добыча, хранение, транспорт газа). Акции BG  plc в момент приватизации стоили £1,35, а вся компания £9 млрд. За четыре года газовый монополист успел совершить несколько M&A сделок (на общую сумму в £1,774 млрд). В результате к марту 1991 году активы British Gas plc стоили £26,9 млрд. Но рынок недооценивал компанию, создавшую запасы на 30 лет вперед, и ее рыночная капитализация в 1991 году была около £10-11 млрд. То есть акции выросли в цене примерно на 30-32%. Бумаги British Gas plc, торговавшиеся тогда по £2,40- 2,69, должны были быть на £1,10-£1,40 дороже, считали аналитики. Сегодня price/earnings British Gas Group plc (компании, появившейся после реорганизации British Gas plc) – 17,90, а капитализация достигает £38,693 млрд.

Средняя чистая прибыль British Gas plc в 1987-1990 г.г. составила £1,248 млрд. Стоимость компании British Gas plc в 1990 году = £1,248 млрд x 9 = £11 232 млрд. Разница между стоимостью British Gas plc в 1990 и 1986 годах - £11, 232 млрд минус £9,000 млрд равно £2,322 млрд. 23 % Windfall Tax составляет £514 млн.

Новый налог на сверхбонусы - от 50 до 90% от суммы - заплатили за доходы 2009 года британские и французские инвестбанкиры.

А вот в начале прошлого века плата за богатство в чем-то была похожа на то, как сегодня платит долги государству и обществу русская олигархия. Знаменитый владелец Standard Oil Джон Д. Рокфеллер, скупив почти все нефтяные компании Америки в конце XIX - начале XX веков контролировал 90% нефтепереработки и 30% нефтедобычи Америки. После мощных протестов американцев в 1890 г был принят антитрестовский закон Шермана, который уничтожил монополию Standard Oil. В результате появилось 34 нефтяных компании.

Американские власти не заставляли самого богатого человека своего времени заниматься девелопментом больших, сложных проектов в американских резервациях, но Рокфеллер финансировал Чикагский университет, Медицинский институт им. Рокфеллера, штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке, Центр Рокфеллера.

Кандидаты на оброк

Вряд ли в России в ближайшее время стоит ожидать налогов на богатство. Чтобы это произошло, общество должно потребовать этого у богатых, добиться - через политическую борьбу и законодательную работу. Общество к этому явно не готово. Поэтому, стоит ожидать очередных больших дел «на благо Родины» и за счет налогоплательщиков.

В числе новых плательщиков оброка могут оказаться Михаил Гуцериев, Владимир Гусинский, Евгений Чичваркин, Шалва Чигиринский.

Михаил Гуцериев, вынужденный под давлением Кремля продать нефтяную компанию Русснефть Базэлу Олега Дерипаски, покинул Россию в 2007 году. Он скрывался в Лондоне от обвинений в неуплате налогов и нарушении лицензионных требований. Но в 2010 году сделка с Русснефтью была признана недействительной (Дерипаска не смог погасить кредит, взятый на покупку этой нефтяной компании Сбербанку), и компания была возвращена Гуцериеву, а обвинения сняты. Когда Гуцериев решится снова жить в России, ему как богатому ингушу, придется вложиться в экономику малой родины, как и Тельману Исмаилову, - в Чечню. Гуцериев уроженец Грозного, и чеченский президент Рамзан Кадыров напомнит ему об этом. Тем более что президент Дмитрий Медведев, говоря о необходимости инвестиций в экономику Северного Кавказа, имел в виду как раз Гуцериева, которому вернули его нефтяной бизнес. Гуцериев поддерживал клан президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, которого на место Мурата Зязикова назначил Дмитрий Медведев.

Медиамагнат Владимир Гусинский в конце прошлого года консультировался с администрацией президента о возможности возвращения в Россию. Сейчас он живет в Израиле и Испании. В России против предпринимателя в 2000 году было возбуждено уголовное дело в связи с незаконным выводом активов холдинга «Медиа-Мост» за рубеж. У Гусинского не очень хорошо шел бизнес в Израиле. Так, он по цене в два раза выше рынка купил 27% издательского дома Maariv. Но получить прибыль от инвестиций ему не удалось, и в конце концов пришлось продать свою долю, причем с убытком в $50 млн. Если Гусинский надумает отказаться от эмиграции, ему не избежать участия в «помощи государству».

Экс-владелец «Евросети» Евгений Чичваркин пока не делал заявлений о планах вернуться в Россию. Уголовное дело о похищении человека и вымогательстве не закрыто, и Чичваркин в розыске. Но в марте нынешнего года, когда предприниматель вышел из политсовета московского отделения прокремлевской партии «Правое дело», он подчеркнул, что с удовольствием бы работал в партии в России, «если бы оборотни в погонах не захотели посадить меня в тюрьму и отнять мои деньги». Работать в Лондоне, где он находится, у него не получается. В мае он сделал видеообращение в своем блоге в Живом Журнале к президенту России Дмитрию Медведеву, где попросил прекратить милицейский произвол, творящийся в отношении него и его сотрудников.

Девелопер и нефтяник Шалва Чигиринский в кризис потерял многие свои активы, и его рестарт мало вероятен. Но если в Москве поменяется власть (это может произойти и в связи с возрастом московского мэра: Юрию Лужкову в этом году исполняется 74 года), у Чигиринского есть шансы продолжить часть девелоперских проектов. Бизнесмен – помимо отобранной у него гостиницы «Россия» - собирался строить самую высокую в Европе башню «Россия» в «Москва-Сити» (400 000 кв. м), многофункциональный комплекс «Новая Голландия» в Петербурге (190 000 кв. м), небоскреб в Ханты-Мансийске (161 000 кв. м), развлекательный центр в Нагатинской пойме.

Чигиринский стал крупным девелопером в том числе и благодаря своей дружбе с Юрием Лужковым. Но в 2009 году бизнесмен разорвал отношения с мэром, признавшись в Высоком суде Лондона, что супруга мэра Елена Батурина тайно владела 50% активов самого Чигиринского.

А пока ВТБ через тот же Высокий суд Лондона пытается взыскать 3,42 млрд руб. с предпринимателя. В числе арестованного по иску ВТБ имущества - отель «Советский» на Ленинградском проспекте в Москве, земельный участок 24,112 га на котором планировалось построить башню «Россия», 50% в проекте «Новая Голландия» в Петербурге, Олимпийский центр на Красной Поляне.

Почему богатые россияне не платят Windfall Tax?

«Официальное закрепление существующих в жизни предпринимателей затрат на развитие социально-инфраструктурных проектов в российских условиях представляется неэффективным. При существующей системе предприниматели сами определяют, будут ли вкладываться в тот или иной проект, договариваясь с региональными и местными властями о конкретных условиях. При введении налога никакой гибкости уже не будет, а «интерес» чиновников будет финансироваться сверх него», - предупреждает ведущий консультант компании «Финэкспертиза» Дмитрий Ширяев.

«Социальные проекты федерального уровня должны финансироваться из федерального же бюджета, в пользу которого и так давно перераспределены налоговые поступления - что, собственно, и заставляет регионы стимулировать инвесторов к финансированию инфраструктуры на внебюджетной основе», - замечает представитель «Финэкспертизы». Но вот это «должны» в жизни наталкивается на непреодолимые препятствия в виде отсутствия законодательства, воли местных органов власти, денег и местных особенностей.

«Windfall Tax – наименее оптимальное решение, какое только можно придумать для успешных компаний, созданных в результате приватизации, - категоричен Александр Сотов из «ФБК Право». - Получается, государство задним числом облагает налогом компанию за прибыль, заработанную несколько лет назад. Кто будет платить, например, за компании, у которых сто раз с того времени поменялись собственники? Если бы предприниматели знали, что такое может случиться, никто не стал бы покупать эти активы».

«Введение в Британии Windfall Tax является правильным решением, - не согласна партнер ООО «Нексиа Пачоли» Юлия Емельянова. - Условно говоря, если предприниматель смог получить объект (актив) стоимостью в $100 млн всего за $60 млн, то государство получило несправедливый эквивалент. За 17 лет собственник использовал полезные свойства актива не на $60 и даже не на $100 млн. Данную ситуацию можно расценивать как 23%-процентный кредит с выплатой через 16-17 лет, что очень даже неплохо».

Тем не менее, для России Windfall Tax Емельянова считает неприемлемым: «В России вопросы финансирования социальных проектов решаются кулуарно. Зачем открыто демонстрировать усиление давления на бизнес путем легализации соответствующего налога? Вызывать социальную озабоченность введением «налога на успех», провоцировать лишние вопросы со стороны международного сообщества? Можно намекнуть на сомнительные результаты приватизации или нецелевое расходование бюджетных средств и по итогу крупные предприниматели добровольно финансируют инициированные государством проекты. Таким образом, решаются не только экономические, но и политические задачи».

Если посмотреть, насколько выросла стоимость шести наиболее крупных компаний, проданных с залоговых аукционов в 1995–1996 гг. за прошедшие с тех пор годы, то картина получается впечатляющей. Даже с учетом кризисного падения акций их нынешняя цена в среднем до сотни раз превосходит ту, что была заплачена во время приватизации середины 90-х. Олигархам есть за что платить социальный оброк, и Windfall Tax их бы точно не разорил.

Например, стоимость Норильского Никеля к началу 2000-го - спустя четыре года после его приватизации - составила $1,23 млрд. Владимир Потанин за 38% акций производителя никеля заплатил в конце 1995 года $170 млн. При такой цене весь Норникель стоил $447,4 млн.

Разница между стоимостью Норникеля в 1995 году и 2000 - это $1,23 млрд минус $447,4 млн равно $783 млн. А 23% Windfall Tax составляет $180,09 млн.

Если учесть, что сегодня вся компания стоит больше $30 млрд, Windfall Tax не выглядит слишком большой ценой. И даже если по-другому считать капитализацию компании,  величина будет близкой. Очень большая сумма Windfall Tax, в $1,7 млрд, получается только для Сургутнефтегаза. Но эта компания стала очень дорогой уже в 2000 году, когда ее стоимость была равна $7,91 млрд.