- Леонид Яковлевич, в конце прошлого годы была организована
партия «ПРАВОЕ ДЕЛО» и всем интересно узнать, как протекает партийное
строительство.
- К настоящему моменту мы смогли создать множество региональных
отделений, набрать достаточное число членов партии, чтобы удовлетворить
требования Минюста. Подали документы в Минюст на официальную
регистрацию, ожидаем получить ответ где-то в районе 10 февраля 2009.
Решен вопрос по руководителям почти всех региональных отделений - почти
везде они избраны. Партия проявляла активность на политическом поле,
пока очевидно недостаточную, потому что слишком много времени занимали
организационные вопросы, вопросы внутренние. Тем не менее, мы выступили
против увеличения сроков полномочий, как для Президента, так и для
Государственной Думы, заняв по этому вопросу активную позицию,
высказывались по ряду законов, которые принимались или принимаются
сейчас. В частности, Государственной Думой готовился закон о
государственной измене, уточнение того, что это такое – законопроект, в
том виде, в котором он подготовлен, открывает дорогу полному произволу
правоохранительных органов. Мы резко протестовали, и я очень рад был
услышать что Президент, как я слышал, поручил разобраться с этим
законом, вроде бы его принятие будет приостановлено. В целом, мне
кажется, процесс идет хорошо. Он идет тяжело, но никто не ожидал, что
будет легко. Мы движемся вперед, это самое главное.
- Насколько я понимаю, главным информационным событием начала
года было выдвижение Евгения Чичваркина на пост председателя
московского отделения партии и последующие события, связанные с ним, в
частности объявление его в международный розыск, обвинения в его адрес.
Как вы прокомментируете это все?
- Мы по этому поводу высказываемся совершенно однозначно – Женя
Чичваркин очень талантливый и яркий человек, очень необычный человек,
человек, который создал очень сильную успешную компанию. Мы предложили
ему организовать собрание московского отделения в расчете на то, что
его потом выберут председателем. Наше отношение к человеку, к нашему
товарищу, никак не зависит от решения Басманного суда. Мы считаем Женю
своим товарищем, мы не верим в его виновность. Конечно, определять это
должен суд, но мы имеем право верить или не верить - мы не верим.
Конечно, мы будем ему помогать, чем сможем.
- Будем помогать, чем сможем – это очень широкое определение.
Если вас завтра вызовут на Лубянку и будут выспрашивать местонахождение
Евгения Чичваркина и вы будете знать этот адрес…
- Я совершенно честно скажу товарищам на Лубянке чистую правду – я
не знаю, где находится Чичваркин. Он мне звонил, я рассказывал об этом
журналистам, но я не спрашивал, где он находится и как его найти – это
не моя работа. Он позвонил, желая выразить благодарность за ту
моральную поддержку, которую мы ему оказываем, и сказать, что он
невиновен в тех преступлениях, в которых его обвиняют. Я сказал ему,
что тоже не верю в его виновность и сказал, что эта поддержка
естественна – как мы можем вести себя иначе. Он сожалел, что подвел нас
с московской организацией, поскольку не провел запланированного
собрания, я заверил Евгения, что у нас нет к нему никаких претензий,
это форс-мажор, конечно, он не виноват. Решение Басманного суда
означает для нас необходимость предпринять некоторые шаги, в частности,
мы должны найти другого ответственного за проведение собрания или
поручить это нашему исполкому. Нельзя организовать московское отделение
партии, находясь где-то, не знаю где, но уж точно не в Москве. Это
невозможно, Женя это тоже понимает, я надеюсь, что он останется членом
«ПРАВОГО ДЕЛА» надеюсь, что все закончится для него хорошо, и он
вернется в Россию.
- Как вы оцениваете урон, нанесенный делом Чичваркина имиджу партии, и ее возможности дальнейшего развития?
- Я считаю, что этот урон очень велик. Бизнес знал, что нельзя
иметь дел с СПС – свяжешься с союзом правых сил, будешь иметь
неприятности. Это было продемонстрировано неоднократно и убедительно.
Все всё поняли, и у СПС не было ни копейки денег. Когда, с очевидного
благоволения начальства, была создана партия «ПРАВОЕ ДЕЛО», бизнес
решил – значит можно. Сейчас Женю объявляют в розыск. Я точно знаю, что
это не связано с политикой, его членством в «ПРАВОМ ДЕЛЕ». Это, как у
нас говорят «разборки по бизнесу». Старые, многолетней давности. Но я
не могу это объяснить каждому бизнесмену России, который смотрит на
ситуацию и думает: «Лучше с этими ребятами дела не иметь. Лучше отойти
в сторону». Вот это большой ущерб, который нам придется как-то
компенсировать. Ну, что делать? Не наше решение было.
- Я с интересом наблюдаю за реакцией либеральных кругов. С
одной стороны в Чичваркине готовы видеть нового Ходорковского, с другой
раздаются глумливые замечания – мол, пошли на союз с властью, пошли на
союз с бизнесом, вот и получили. Светят ли Чичваркину лавры
Ходорковского?
- Думаю, что нет. Разного масштаба бизнес, разного масштаба
общественная деятельность. Михаил Борисович Ходорковский еще до своего
ареста был известен как весьма значительный общественный деятель. Он
создал организацию «Открытая Россия», он спонсировал очень много
общественных мероприятий, там был серьезный бюджет. Кроме того, и его
структура, и он сам занимали достаточно активную позицию в политической
жизни. Они поддерживали депутатов, компании разные и т.д. Чичваркин
ничего подобного не делал. Негласно Ходорковского обвиняли в том, что
он пытался с помощью денег получить политическую власть. Чичваркина
никто в подобном не обвинял. Так что я думаю, что это не политическая
расправа, и если он будет, не дай Бог, в заключении, я не считал бы
его политзаключенным. Это разборки по бизнесу, которые, на мой взгляд,
являются незаконными и аморальными. Но это бизнес. Деньги, а не
политика. Что касается радости наших оппонентов, которые говорят «Так
вам и надо»…
- Это не оппоненты, это ваши бывшие союзники…
- Знаете, мы не были никогда с ними серьезными союзниками, к
сожалению. К сожалению, потому что нам необходимо консолидироваться.
Допустим, выборы 2007 года СПС – либеральная партия, на баррикадах,
драки с ОМОНом – никаких моральных претензий к нам в то время не было.
К сожалению, кампанию 2007 года мы не выиграли, все получилось плохо,
но в моральном плане мы не проиграли. Мне не стыдно за то, что делал я,
не стыдно за то, что делали мои товарищи осенью 2007 года – мы
нормально себя вели, не струсили, никого не сдали, хотя давление было
очень серьезным. Так вот тогда, в той ситуации – что, «Другая Россия»
нам помогла что ли? Черта с два!
- А могла?
- Да, еще как.
- Чем же?
- Они призвали к неучастию в выборах. Люди, которые послушались их
и не пошли на выборы. Я не знаю, сколько их было, но если бы они
пришли, они проголосовали бы за нас или за «Яблоко». Те, для кого
значим призыв Касьянова или Каспарова, отдали бы голоса за правых. То
есть эти голоса были впрямую отобраны у нас или у «Яблока». Мы об этом
говорили, мы просили отказаться от этого призыва, но нам сказали, нет,
вы ничего не понимаете, главное – это президентские выборы. Вот на
президентских мы всех консолидируем…
- А к Явлинскому подобные претензии имеете?
- Да, но что его вспоминать? Сейчас о нем либо хорошо, либо ничего – ушел человек, нет его больше в политике.
|
